Интервью директора Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД России В.И.Ермакова информационному агентству ТАСС, 7 февраля 2024 года

Вопрос: Владимир Иванович, позвольте поздравить Вас с профессиональным праздником – Днем дипломата. Как Вы оцениваете текущее состояние и перспективы развития сферы контроля над вооружениями? В период отсутствия диалога по данной тематике между Россией и США – с какими странами мы, наоборот, будем его развивать в 2024 году? Востребована ли с учетом реалий подготовка большего числа дипломатов вашего профиля?

Ответ: Положение дел в сфере контроля над вооружениями (КВ) напрямую зависит от общей ситуации в области международной безопасности и стратегической стабильности, которая неуклонно деградирует. В данном контексте многие действительно склонны фокусировать внимание на том, что связано с былым массивом соглашений России с США, серьезно пострадавшим от изменений, происходящих в мире в последние десятилетия. Причины этому понятны – речь шла о взаимодействии двух крупнейших ядерных держав. Подоплека соответствующих негативных процессов также очевидна: на определенном историческом этапе США посчитали, что способны обеспечить себе решающее военное превосходство и при поддержке своих союзников принялись крушить все, что им мешало. Так американцами были разрушены Договор по ПРО, Договор о РСМД, Договор по открытому небу. При этом в попытке подорвать безопасность тех, кто отказался подчиниться западному диктату, Вашингтон создал такие условия, которые обессмыслили выполнение ряда соглашений для другой стороны. Именно поэтому Россия была вынуждена окончательно покинуть ДОВСЕ и приостановить действие Договора о СНВ.

Сейчас американцы в свойственной им утилитарно-потребительской манере вспоминают о двустороннем контроле над вооружениями только в тех аспектах, где им это выгодно и сулит односторонние преимущества. Однако пока Вашингтон не изменит свою глубоко антироссийскую политику в области безопасности, разговаривать с США по КВ мы не будем. О чем им четко и заявили.

Вместе с тем сфера контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения (КВРН), за которую в министерстве отвечает наш департамент, представляет собой комплексную систему, включающую эти три тесно взаимосвязанных элемента. Сводить все только к КВ неверно. Даже если и пытаться умозрительно выделить КВ из указанной триады, то мы ни в коей мере не замыкаемся исключительно на схемы, завязанные на взаимоотношения с США. Жизнь, как говорится, гораздо богаче.

Значительная доля сотрудничества по вопросам, касающимся КВ, осуществляется в многосторонних форматах и принимает различные формы. Существующие договоренности регулируют, ограничивают или запрещают разработку, применение, производство, хранение и передачу ряда категорий вооружений, причем как «конвенциональных», так и ОМУ. Также тематика КВ фигурирует в повестке дня главных органов ООН, в первую очередь, Первого комитета Генассамблеи, который еще называют «разоруженческим». Существуют и другие многосторонние форумы.

России и другим странам, участвующим в подобных форматах, есть с кем взаимодействовать помимо США. Да и Вашингтон, несмотря на свой в целом деструктивный курс, все еще продолжает оставаться значимым игроком внутри механизмов КВРН, что, разумеется, учитывается остальными участниками. Кроме того, договорные и конвенциональные режимы, а также профильные многосторонние площадки, как правило, представляют собой активно функционирующие организмы, жизнеспособность которых нужно постоянно поддерживать на практике. Этим мы и занимаемся на ежедневной основе. При этом осуществляем взаимодействие в различных конфигурациях со всеми государствами, которые заинтересованы в разговоре по КВРН на основе принципов подлинной многосторонности, равноправия и взаимного уважения к интересам сторон.

В целом работы хватает, и она кипит, требуя полного вовлечения и серьезного уровня подготовки. Реальные специалисты по КВРН занимаются обозначенной проблематикой долгими годами, а многие из них – десятилетиями. Но, как и любому живому организму, нашему департаменту всегда полезно обновление, «свежая кровь». Поэтому экспертный потенциал дипломатов-разоруженцев, в т.ч. молодых, будет неизменно востребован.

Вопрос: Россия в ходе СВО применила гиперзвуковое оружие, в частности, ракеты «Кинжал». Вокруг этого вооружения развернулась серьезная информационная кампания: на Западе говорят, что комплексы «Пэтриот» могут сбить и сбивают такие ракеты, появляются и другие публикации, ставящие под сомнение эффективность наших ракет. Как Вы можете прокомментировать это? Нет ли в действительности сомнений в мощи и надежности российских гиперзвуковых вооружений в мире? Не потеряла ли Москва ключевой аргумент в вопросах стратегической стабильности?

Ответ: Это действительно информационная кампания – чистой воды пропаганда и попытка навязать мировой общественности свои «нарративы» методами «черного пиара». Именно так и следует рассматривать любые западные оценки эффективности российских вооружений, применяемых в зоне СВО.

Стоит учитывать и то, что в отношении гиперзвуковых систем американцы чувствуют себя явно уязвленными. Вот уже несколько лет кряду они безуспешно пытаются догнать Россию в части гиперзвуковых комплексов, но все еще не создали ни одного удовлетворяющего требованиям и как следует испытанного прототипа. Отсюда и бессмысленные попытки принизить потенциал российских систем. США заинтересованы в гипертрофированной демонстрации надежности и высокотехнологичности именно своих комплексов ПВО/ПРО, поставляемых киевскому режиму и противостоящих российскому оружию в ходе СВО.

Все бравурные заявления западных журналистов необходимо тщательно «фильтровать». Уверяю Вас, те немногие выжившие западные боевики, которым довелось оказаться вблизи объектов, уничтоженных нашим ракетным вооружением, и на себе оценить его эффективность, доводят вполне реалистичные оценки до своих коллег в западных столицах.

Что касается американского комплекса «Пэтриот», то у него явно неоднозначный послужной список. С одной стороны, в ходе уже не первой военной компании, где использовалось это вооружение, мы видим примеры, когда в попытке осуществить перехват атакующей цели противоракеты данного комплекса сбиваются с курса и поражают наземные объекты, включая жилые дома. С другой стороны, «Пэтриот» оказался эффективным инструментом в преступных руках киевского режима при осуществлении предельно циничной и, по сути, террористической акции по уничтожению украинских военнопленных в момент их авиаперевозки для заранее согласованного обмена. Такими все чаще и являются «славные страницы» применения американского оружия.

Вопрос: Раннее британская газета Telegraph со ссылкой на документы Пентагона сообщила, что США впервые за 15 лет планируют разместить ядерное оружие в Великобритании из-за якобы возрастающей со стороны России угрозы. При этом Минобороны США отказалось подтверждать или опровергать соответствующие планы. Есть ли у нас какие-то сведения на этот счет? Какие меры предпринимаются для купирования угроз в этой сфере в адрес России и ее союзников?

Ответ: Российская сторона не комментирует наличие или отсутствие у нас каких-либо «разведданных». Однако в открытых источниках указанная Вами информация действительно циркулирует. Оставляя в стороне бред о «российской угрозе», сразу скажу, что любые разглагольствования о необходимости в XXI веке оборонять островную Великобританию от России путем размещения на ее территории ядерных боеприпасов для бомбардировочной авиации не выдерживают никакой критики. Если в Лондоне таким образом хотят показать, что они видят в нас реальную для себя военную угрозу, то просто абсурдно пытаться ее купировать созданием из своего острова компактного и стационарного объекта, который лишь пополнит список приоритетных целей для поражения в случае серьезного конфликта. Это выглядит странным в условиях, когда британцы продолжают обладать, по их же собственным оценкам, «надежными и достаточными» носителями ядерного оружия в виде подлодок, которые «отличаются высокой степенью живучести».

В связи с этим возникает резонный вопрос: не рассматриваются ли эти вооружения скорее как вклад в потенциальный набор разнородных сил и средств стран НАТО для применения против России в каком-то безумном «первом ударе»?

Что касается нашей обороноспособности, то принципиальным образом ситуация не поменяется. В Европе уже имеется шесть объектов базирования ядерного оружия США. Тем не менее наши военные, разумеется, будут во всех смыслах этого слова учитывать данный провокационный шаг со стороны Великобритании и США. В случае его совершения, он станет ярким отражением той эскалационной динамики, которой продолжают придерживаться на Западе в своем авантюрном стремлении оказывать на нас силовое давление.

Вопрос: Какие недружественные европейские страны имеют на вооружении ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования (от 500 до 5500 км), которые было запрещено иметь России и США согласно ДРСМД? Могут ли европейцы поставить такие ракеты Украине?

Ответ: Если вынести за скобки США, то в войсках остальных стран НАТО наземных ракет средней и меньшей дальности (РСМД) в настоящий момент нет. Однако некоторые из этих стран разрабатывают либо намериваются в дальнейшем закупать подобные вооружения. И здесь необходимо вернуться к фактору США: именно они планируют поставлять союзникам соответствующие ракетные средства, в т.ч. для уже имеющихся у них платформ. В частности, речь идет о разрабатываемой Вашингтоном ракете PrSM (Precision Strike Missile), которая в ходе испытаний, судя по доступной информации, уже летала на дистанции свыше 500 км.

Отслеживаем подобные планы в контексте постоянно ведущегося нами анализа жизнеспособности одностороннего моратория России на развертывание наземных РСМД.

Что касается поставок таких ракетных вооружений киевскому режиму, то пока сообщений о подобных планах не звучало. Однако дальность передаваемых на Украину ракет неуклонно возрастает. Осуществляющие такие поставки страны должны отдавать себе отчет о неизбежных последствиях подобных шагов, в т.ч. в конечном итоге и для их собственной безопасности. Неоднократно подчеркивали: продвижение по закручиваемой Западом эскалационной спирали в определенный момент может выйти из-под контроля.

Вопрос: Способен ли, по оценкам России, ВПК Европы набрать обороты и заработать на всю мощность, чтобы вооружать полностью и себя, и Украину, как они говорят, «для противостояния» с Россией? Как скоро это может произойти?

Ответ: Действительно, в последнее время на Западе нагнетается психоз в отношении неминуемого «нападения России» то ли через три года, то ли через пять–восемь лет. Параллельно повторяются заявления о необходимости «сделать все, чтобы не допустить победы России над Украиной». На этом основании ставится политическая задача – «раскрутить» военное производство и для Украины, и для себя.

Очевидно, что Россия нападать ни на кого не собирается. Но к заявлениям наших оппонентов относимся серьезно, поскольку за громкими словами могут стоять конкретные планы в отношении нашей страны.

Отмечаем, что определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются. Составляются программы, заключаются межправительственные соглашения о совместной разработке и производстве танков, самолетов и т.д., подписываются контракты с фирмами-производителями, под их выполнение на годы вперед выделяется финансирование.

В то же время видим и то, что эти планы порой сталкиваются с суровой реальностью. Политика, проводимая брюссельскими бюрократами в последние годы, нанесла немалый ущерб европейской промышленности. Проблемы с энергией, сырьем, выросшая инфляция приводят к стагнации, а кое-где и к падению производства. Пока можно говорить о том, что для преодоления этих проблем и «ускорения» военных производств потребуются годы (по конкретным видам вооружений, техники и боеприпасов сроки заметно различаются). Как ситуация будет развиваться дальше – посмотрим.

Возникает стойкое ощущение, что тезис о «российской угрозе» подбрасывается европейцам из Вашингтона, чтобы выбить из них дополнительные военные ассигнования и навязать им поставки американских вооружений. С этой же целью европейских лидеров подталкивали к тому, чтобы имевшиеся у армий бывших стран Организации Варшавского договора вооружения советского происхождения передавались Украине. Образовавшиеся пустоты «по странному совпадению» планируется заполнять техникой, прежде всего, именно американского производства. Как ВПК США справится с таким ростом заказов – отдельный вопрос.

В любом случае проблемы «на той стороне» – не повод для того, чтобы нам успокоиться и почивать на лаврах. Российская оборонная промышленность динамично развивается, и МИД в рамках своих функций способствует этому процессу. Так, собирая и анализируя открытую информацию о положении дел у наших оппонентов, мы помогаем военным и представителям ОПК рациональнее и эффективнее расходовать выделяемые государством средства.

Вопрос: Еще до начала СВО США выражали «озабоченности» по поводу системы «Периметр». Инициировали ли в Вашингтоне какие-либо контакты, обсуждения после начала СВО в связи с данной системой, поднимали ли какие-то «озабоченности», предлагали ли обсудить «предотвращение рисков»?

Ответ: Никаких предметных дискуссий с американцами по стратделам Россия в настоящий момент не ведет. Также мы не намерены помогать Вашингтону снижать те риски, которые он сам же и создает для себя в результате попыток подорвать нашу безопасность. Очевидный и наиболее быстрый способ снизить такие риски – отказаться от бесперспективного силового прессинга и иллюзорной попытки нанести России «стратегическое поражение».

Указанные Вами американские «озабоченности» нам безразличны. В принципе, подобные системы, или как их еще иногда называют «машины Судного дня», представляют собой подобие установленной на неизвлекаемость мины, которая лежит на национальной территории и взрывается, когда других возможностей остановить агрессию уже не остается. Есть только один способ избежать этого – не наступать на такую мину. Соответственно, у тех, кто не собирается нападать на нашу страну, нет никаких оснований для озабоченности.

Вопрос: Не поступало ли новой информации о планах США провести ядерные испытания? Какой ответ Москва может дать в случае возобновления американцами таких испытаний?

Ответ. В настоящий момент никаких официальных заявлений о намерениях американцев проводить ядерные испытания в ближайшее время нет. Более того, официальные лица США заверяют, что их страна планирует придерживаться моратория на ядерные испытания.

Вместе с тем ряд косвенных признаков указывает на то, что вероятность возобновления Вашингтоном полноформатных ядерных испытаний не следует сбрасывать со счетов.

США не отказываются от деструктивной политики в отношении основного международно-правового механизма в области запрета на ядерные испытания – Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Более чем за четверть века существования ДВЗЯИ США так и не потрудились его ратифицировать.

Еще большую обеспокоенность вызывает деятельность Вашингтона, направленная на поддержание испытательного полигона в Неваде в состоянии повышенной готовности. Активность американцев на данном объекте, включая проведенный там 18 октября 2023 г. «калибровочный» взрыв химического вещества, заставляет лишний раз задуматься об истинных намерениях США.

В отношении ответа, который может быть дан в случае возобновления Вашингтоном испытаний ядерного оружия, все предельно ясно. США не смогут извлечь из этого одностороннюю выгоду. Президент Российской Федерации В.В.Путин и другие официальные лица неоднократно подчеркивали, что мы будем вынуждены действовать зеркально.

Вопрос: Могут ли США, по Вашему мнению, после проведения в стране президентских выборов пересмотреть свой враждебный по отношению к безопасности России курс?

Ответ: Позиция России относительно условий возобновления взаимодействия с американцами по стратделам имеет принципиальный характер и не зависит от внутриполитической конъюнктуры в США и того, какая администрация находится в Вашингтоне. Судя по глубоко укоренившемуся в американских т.н. элитах антироссийскому настрою, ожидать скорой и резкой смены деструктивного курса США не приходится. В любом случае гадать на американской «кофейной гуще» нет никакого смысла. Россия будет и далее настойчиво и последовательно отстаивать свои внешнеполитические приоритеты. С этим Вашингтону теперь уж точно придется считаться.