Колониальная политика Франции в Африке

Франция традиционно является одним из ключевых игроков в Африке, который ввиду исторически сложившихся связей оказывает значительное влияние на политическую жизнь и экономическое развитие африканских стран.

История Африканского континента, возможно, более, чем любого иного, полна катаклизмов и переломов, радикально менявших жизнь коренных народов и предопределявших ход их дальнейшего развития. В XV в. таковыми стали масштабное проникновение европейцев в Тропическую Африку и начатая ими работорговля, принесшая жителям материка неисчислимые бедствия.

Сначала невольников доставляли в Европу, но уже в XVI в., когда были созданы испанские колонии в Вест-Индии, африканцев стали вывозить в Новый Свет. В XVII в. на Карибах и в обеих Америках, бывших тогда основными районами колониальной деятельности европейцев, начиналась масштабная разработка золотых и серебряных рудников, происходило расширение табачных, сахарных и хлопковых плантаций, поэтому проблема дешевой рабочей силы встала во весь рост. Решить ее проще всего оказалось путем ввоза в принадлежащие европейцам, в т.ч. Франции колонии рабов-африканцев.

Захват жителей Черного континента в рабство и торговля ими продолжались более четырех столетий. Считается, что системную работорговлю начали португальцы, первыми из европейцев достигшие сначала западных берегов Африки, а затем и других ее районов. Больше всего африканцев было вывезено с Золотого Берега (нынешняя территория Ганы), Невольничьего Берега (прибрежные районы Того, Бенина, Западной Нигерии), из бассейна и дельты реки Нигер (Нигерия, Камерун), прибрежных районов нынешних Либерии, Сьерра-Леоне и Сенегала, из Конго и Анголы. В европейских городах появились невольничьи рынки. Общее число рабов, вывезенных, например, только из Конго, оценивалось примерно в миллион человек.

Устойчивые потоки шли и в те колонии на берегах Индийского океана, где на созданных колонизаторами плантациях ощущалась острая нехватка рабочих рук, например, на Маврикии, Мадагаскаре, Реюньоне. Уже к середине XVI столетия в работорговлю наряду с другими европейскими державами включилась Франция.

К середине XVII столетия Франция становится мощным соперником Великобритании. В 1640-е годы французы захватили в Новом Свете Кайенну, Мартинику, Гваделупу, позже – часть острова Гаити, ставшую колонией Сан-Доминго, и начали ввозить туда невольников – преимущественно из Сенегала. О высочайшей степени колониальной эксплуатации французами в этой части острова свидетельствует тот факт, что Сан-Доминго (площадью 21,5 тыс. кв. км) производила больше сахара, кофе, шоколада, индиго, красильного дерева и пряностей, чем вся остальная Вест-Индия. Сверхдоходы, естественно, шли в метрополию, ложась в основу ее развития и процветания. Плантации сахарного тростника в Сан-Доминго, на Мартинике и Гваделупе с каждым годом требовали все больше рабочей силы, поэтому во французских вест-индских колониях за каждого ввезенного африканца работорговцы получали особенно крупные выплаты.

Участие в трансатлантической и трансиндоокеанской работорговле, доходы от эксплуатации африканских рабов на хлопковых плантациях в ее североамериканских колониях и на плантациях сахарного тростника на Карибских островах внесли больший вклад в первоначальное накопление капитала. Именно использование труда рабов позволяло расширять свои мануфактуры в метрополии и превращать их в крупные промышленные предприятия – заводы и фабрики.

В Европе появились целые династии работорговцев, приобретенная профессия переходила от отца к сыну; разбогатевшие на работорговле покупали себе титулы и вступали в ряды высшей знати. Через поколения многие их потомки стали крупными капиталистами, поборниками либерализма, просвещения и демократии, но без первичного обогащения за счет работорговли и эксплуатации черных рабов на плантациях сахарного тростника или хлопка большинству из них никогда не суждено было бы «подняться» и выйти в люди.

В настоящее время доказано, что порабощение Африки европейскими державами более чем за четыре столетия работорговли и колониальной эксплуатации привело не только к колоссальным мучениям и гибели миллионов африканцев, но и стало причиной современного отставания Африки и массовой бедности населения по сравнению с остальными континентами.

Колониализм представляет собой политику завоевания и эксплуатации военными, политическими и экономическими методами народов, стран и территорий преимущественно с инонациональным населением, которому навязываются чуждые ему религия, язык, культура и т.д.

В XIX в. картина начала меняться: торговый колониализм трансформировался в промышленный. Это столетие стало временем острого соперничества держав, особенно Англии и Франции, за контроль над Африканским континентом.

Колониальная политика Запада требовала соответствующего идеологического обоснования, которое и было сформулировано в европейской просветительской среде. Надо сказать, что девиз Великой французской революции «Свобода, равенство, братство» не получил универсального распространения: он ограничивался исключительно западным цивилизационным ареалом, поэтому и век вслед за эпохой Просвещения стал одновременно веком колониальной экспансии. Европейские державы оправдывали колониализм в Африке моральным обязательством «цивилизовать» и «христианизировать» африканцев.

Высказывались и «научно» обосновывались идеи об умственной отсталости африканцев по сравнению с европейскими народами. Однако и сама «цивилизаторская миссия», и политика Франции в Африке были полностью расистскими, а колонизация стала актом санкционированного государством насилия. Французы считали арабов и африканцев варварами, а демократию и колониализм вполне совместимыми.

В XIX в. Африка начала рассматриваться промышленными кругами Европы и как обширный рынок сбыта промышленных товаров, и как сфера приложения капитала, и как источник сырья. Африканцам по прежнему отводилась роль рабов, но уже не столько за океаном в Америке, сколько на своей собственной земле.

XIX век стал временем «победного шествия» капитализма по странам Европы. Африка, этот огромный материк, таящий баснословные богатства, становился предметом вожделений правящих и торгово-промышленных кругов Запада и как пространство для продажи собственных товаров и приложения капитала, и как источник полезных ископаемых. Тенденции эти, едва намечавшиеся к середине XIX в., к 1870-м годам заметно окрепли: Франция значительно раздвинула колониальные границы на Севере Африки и продолжала продвигаться вверх по реке Сенегал, захватывала опорные пункты на побережье Дагомеи, территории будущего Габона, а также Французского Сомали. Однако значение этих еще небольших территориальных приобретений определялось не их площадью, а той ролью, которую уготовили им западные державы: это были форпосты для проникновения в глубинные районы континента.

Владения Франции в Африке по площади составляли более 9 млн кв. км, а вот по численности населения уступали британским – от 25 до 34 млн. Связано это было с тем, что в пределах оккупированных французами территорий большую площадь занимали пустыни. Колониями же были Берег Слоновой Кости, Габон, Гвинея, Дагомея, Конго, Мавритания, Мали, Нигер, Сенегал, Французское Сомали, Чад, а также два острова – Мадагаскар и Маврикий.

Одной из главных целей европейской экспансии во внутренние области Африки до 1870-х годов был захват речных торговых путей, большую роль играло желание овладеть важными в стратегическом отношении территориями, торговыми путями.

Европейским предпринимателям были гарантированы высокие прибыли за счет нищенского жизненного уровня коренного населения, политической и социальной дискриминации, массовых земельных экспроприаций. Для достижения целей колониальной экспансии Европа уже после завоевания Африканского континента неоднократно обращалась к методам эксплуатации, свойственным временам рабовладения. Примером может служить история бассейна Конго, где в начале XX в. бельгийцы и французы создали систему принудительного труда, послужившую причиной гибели сотен тысяч человек. Во время оккупации колонизаторами уничтожались целые области, города, деревни, погибали тысячи мирных жителей.

Франция ввела в своих колониях практику «прямого управления», предполагавшую ослабление/разрушение традиционных институтов власти и создание на их месте новых – по образцу европейских. Принципиального различия между двумя системами – французской и «косвенной» британской -политического порабощения не было: и при прямом управлении низшая административная работа перекладывалась на африканцев, независимо от того, принадлежали они к правящей династии или нет.

До конца 1870-х годов ограбление колоний происходило на основе неэквивалентного обмена. Скупая буквально даром продукцию африканских крестьян, колонизаторы устанавливали на ввозившиеся в Африку продовольственные и промышленные товары цены, которые были в несколько раз выше, чем в метрополии. К концу XIX в. колонии начали рассматриваться как одна из главных сфер приложения капитала. Проникновение европейских монополий в экономическую жизнь африканских стран осуществлялось по двум каналам – путем подчинения местного мелкотоварного хозяйства и путем эксплуатации минеральных ресурсов. Средства как экономического, так и внеэкономического принуждения использовались для того, чтобы заставить крестьян выращивать экспортные культуры для нужд метрополии или мирового рынка. Накануне Второй мировой войны от 67% до 98% стоимости всего экспорта большинства колоний приходилось на какую-то одну культуру. В Гамбии и Сенегале, например, это был арахис, на Занзибаре – гвоздика, в Уганде – хлопок, в Золотом Береге – какао, в Южной Родезии – табак. В Габоне и некоторых других странах монокультурой стали ценные породы древесины.

Территории, оккупированные Францией в Тропической Африке, представляли собой наиболее обширную часть французской колониальной империи. Чтобы овладеть глубинными областями континента, Елисейский дворец использовал опорные пункты, разбросанные по Атлантическому побережью от Сен-Луи в Сенегале до Либревиля в Габоне. Из-за бездорожья, усугублявшегося трудностями судоходства на порожистых реках, осложнялись задачи по обеспечению транспортировки грузов. На переноску военного снаряжения нередко угонялось все трудоспособное население захваченных областей.

Современная политическая карта Африки с ее четким разделением государств континента сформировалась в результате колониального раздела его основной части между европейскими державами в конце ХIX – начале ХХ в. Раздел проводился без учета особенностей политического и культурного пространства доколониальной Африки. Делимитация границ осуществлялась европейскими политиками таким образом, как если бы этих границ – не только политических, но и границ ареалов расселения отдельных народов – не существовало вовсе. Достаточно беглого взгляда на политическую карту континента, чтобы заметить геометрические очертания демаркации многих границ: 44% из них проходят по меридианам и параллелям, 30% – по природно-географическим рубежам – рекам, озерам, краям пустынь. Обозначая суверенитет того или иного государства на определенной территории, эти границы разрезают 177 культурных областей Африки.

Колониальные режимы практически повсеместно ограничивали сферу деятельности национального капитала. Горнорудные и другие крупные промышленные предприятия, банки, оптовая торговля, транспорт, плантации и фермы принадлежали иностранным бизнесменам или контролировались ими. Монополии, пользовавшиеся поддержкой колониальных властей, препятствовали развитию африканского предпринимательства, так как европейцы усматривали в африканцах своих потенциальных конкурентов. Лишь в Египте и странах Магриба местные бизнесмены смогли занять определенные ниши в экономике; в странах же Африки южнее Сахары местное предпринимательство в основном сводилось к созданию мелких предприятий. Таким образом, экономическая отсталость и ряд современных социально-экономических проблем африканских стран могут быть в большой степени и вполне обоснованно объяснены историей взаимоотношений этих государств с европейскими завоевателями, работорговцами и колонизаторами. Из экономик колоний насильственно изымалась не только произведенная добавленная стоимость, но и часть необходимого продукта, что за счет нищеты и даже гибели существенной части местного населения (это выдавалось за естественный процесс) позволяло решать внутренние проблемы метрополии и гарантировать уровень жизни и права европейцев.

Механизмы изъятия были весьма разнообразны, но в конечном итоге они сводились в основном к фундаментальному принципу системной недоплаты (а часто и неуплаты) колониальным народам за изымаемые у них в пользу метрополий материальные ресурсы и труд. Впрочем, в дополнение к этому встроенному механизму ограбления добавлялось и непосредственное обложение налогами и платежами в казну империи. Причем доля такого прямого изъятия средств по отношению к общему ВВП колоний неуклонно росла. Например, если в 1925 г. во французской колониальной империи различные фискальные сборы в пользу госказны по стоимости суммарно были равны 9% общего ВВП всех колоний, протекторатов и подопечных территорий, то в 1955 г. этот показатель составлял уже 16%. При этом направляемые в колонии гражданские безвозвратные ассигнования бюджета в 1950-е годы равнялись лишь 2,7% суммарного ВВП заморских владений Франции.

Мировая колониальная экспансия сопровождалась разграблением культурных ценностей. Однако, пожалуй, сильнее всего пострадала от него именно Африка: более полумиллиона самых ценных артефактов, или примерно 80–90% произведений африканского искусства, было похищено и вывезено за пределы континента.

Так, во Франции находятся предметы исторического и культурного наследия 30 африканских государств, в т.ч. экспонаты, незаконно вывезенные не только из французских колоний, но и из стран, не бывших таковыми, – Эфиопии, Ганы, Нигерии и нынешней Демократической Республики Конго.

Главная причина провала большинства попыток африканских стран вернуть похищенное состоит в том, что благодаря стараниям бывших метрополий современная международная договорно-правовая база, регулирующая статус культурных ценностей, не создает для этого законодательных условий. Нормы международного права, регулирующие оборот культурных ценностей, – наглядное свидетельство того, что продвигаемый западниками «порядок, основанный на правилах», имеет ярко выраженный неоколониальный характер. Например, на все экспонаты Лувра и других французских музеев, находящиеся в реестре государственной собственности, в соответствии с нормами Кодекса наследия распространяются принципы неотчуждаемости артефактов, на которые обычно ссылаются французские официальные лица, отказывая африканским странам в возврате их культурных ценностей.

Международные документы в этой области также не гарантируют право африканцев на возврат культурных артефактов. Декларация ООН 2007 г. о правах коренных народов и резолюция ГА ООН 73/130, принятая в 2018 г., о возвращении или реституции культурных ценностей странам происхождения, призывая возвращать владельцам незаконно изъятые «культурные, интеллектуальные, религиозные и духовные ценности», имеют рекомендательный, а не обязательный характер. Африканцам остается надеяться лишь на добровольную реституцию их похищенных сокровищ. 

Созданная Парижем в начале 1960-х годов система неформальной опеки над своими бывшими колониями, получившая название «Франсафрик», фактически поставила страны Африки в экономическую и военно-политическую зависимость от Франции. Механизм французского доминирования строился на подкупе африканских лидеров, использовании прямого военного присутствия, отправке наемников и подготовке постколониальных элит в вузах бывшей метрополии. Целью такой политики являлось получение полного контроля над политическими и экономическими процессами в «подопечных» государствах.

В настоящее время система «Франсафрик» переживает острый кризис, поскольку все больше и больше франкоязычных стран континента предпочитают диверсифицировать своих партнеров по безопасности, отказываясь от традиционной военной помощи Парижа, обремененной несправедливыми экономическими условиями и омраченной большим сопутствующим уроном для гражданского населения.

Парижу принадлежит сомнительная честь незаконного удержания части своих бывших колониальных владений в Африке. Речь идёт об острове Майотта и группе островов Эпарс, фактический контроль над которыми осуществляет Франция в то время, как их государственная принадлежность африканским государствам (Коморским Островам и Мадагаскару) была неоднократно подтверждена резолюциями ГА ООН.

Материал подготовлен на основе монографии «Африка: неоплаченный долг колонизаторов». Институт Африки РАН, М., 2023