Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для документального фильма «МГИМО. На всех языках мира», посвященного 75-летию МГИМО МИД России, 23 октября 2019 года, Москва

Вопрос: Сергей Викторович, я слышал легенду, что Вы собирались поступать вовсе не в МГИМО, а был какой-то другой план. Так или нет?

С.В.Лавров: Если честно, я был «заряжен» на поступление в Московский инженерно-физический институт (МИФИ). Причина простая: не то чтобы я по призванию был «естественник» (я всегда больше любил гуманитарные науки), но моим любимым преподавателем в средней школе вплоть до десятого класса был С.И.Кузнецов, который вел физику и математику. К сожалению, его уже нет среди нас. Он меня, как и многих моих одноклассников, просто влюбил в себя и в свой предмет. Есть такие люди, которые своей приверженностью, своим патриотизмом по отношению к любимому делу «заряжают» и других. Так и произошло. Я подавал документы в МИФИ, но моя мама сказала: «Ну, ради Бога, раз ты хочешь в МИФИ – иди в МИФИ. Но в МИФИ, как и в большинстве других вузов, экзамены 1 августа, а в МГИМО – 1 июля. Что тебе стоит? Это же не отменяет твоего призвания, твоего намерения поступать в МИФИ. Попробуй себя и в этом деле. Будешь знать, насколько ты разносторонний».

Вот так и получилось. У меня была серебряная медаль, я сдал два экзамена – 1 и 3 июля. Когда зашел в школу, где все мои одноклассники еще только собирали документы для того, чтобы подавать их в вузы, где экзамены начинались 1 августа, я был уже свободной птицей. Тут у меня, наверное, возобладало желание не искушать судьбу, и я провел июль не в подготовке к экзаменам, а в строительстве котлована под Останкинский телецентр. Вот так, собственно, получилось, достаточно случайно.

Вопрос: Какие остались воспоминания от этой стройки?

С.В.Лавров: Мы там поставили первый «капустник», еще не будучи даже студентами первого курса, а только направленными на такой трехнедельный мини-стройотряд. Сняли фильм про Фантомаса. У одного из наших будущих сокурсников была кинокамера – одна из первых. Это было весело. В общем, мы работали и немножко веселились.

Вопрос: Фильм до сих пор существует?

С.В.Лавров: Фильм существует. Наверняка он есть в архивах МГИМО. По крайней мере, у меня где-то есть диск.

Вопрос: Кто Вам помогал на той стройке?

С.В.Лавров: На той стройке? Помогал? В смысле, носил носилки со мной? Там в том числе был и мой добрый друг, ректор МГИМО МИД России А.В.Торкунов, в одном со мной котловане. Мы закладывали основы для тех высочайших технологических возможностей, которыми сегодня обладает наше телевидение.

Вопрос: Поступление, потом стройка. Когда было распределение языков? До стройки или сразу после?

С.В.Лавров: Нам сказали обозначить свои пожелания по языкам. Я попросил записать меня на французский и арабский. К тому времени у меня был достаточно неплохой английский, и я сдал его на «пятерку». А вот французский хотелось и арабский тоже. Шел 1967-й год, многое происходило на Ближнем Востоке. Там было интересно и романтично, как мне казалось. У нас собрали пожелания, а результат стал известен 31 августа. Нам сказали приходить накануне и посмотреть списки групп, которые будут вывешены на стеклянных дверях нынешнего здания Дипломатической академии – нашего «старого дома на Москве-реке». Я пришел. Было одиннадцать групп. Первая языковая группа была «английский-французский». Она считалась самой престижной, и первым в ней значился Лавров С.В. Я развернулся и пошел домой или куда-то гулять с ребятами. 1 сентября пришел в институт, поднимаюсь в аудиторию, которая была обозначена как место первого семинара первой языковой группы. Была перекличка, и когда преподаватель назвал фамилию «Лавров», встали двое. Он спросил одного: «Вы кто?». «Я – Сергей». Спросил меня: «А Вы кто?». Я ответил: «И я – Сергей». Спрашивает меня снова: «Как Вас по отчеству?». Я говорю: «Викторович». Он отвечает: «Ну, тогда до свидания». Как оказалось, в этой группе официально был Сергей Владимирович Лавров. А у меня оказалась не первая, а последняя – одиннадцатая – группа. Вопреки всем моим пожеланиями и мечтам про французский и арабский языки, мне дали английский и сингальский. Причем сингальский первым, английский – вторым. Потом я уже перешел на программу, которая позволила мне завершить и английский как первый. Французский я взял третьим языком, и он у меня был вторым. Вот такая история. Я слышал, что сейчас в МГИМО это решают жеребьевкой.

Вопрос: Говорят, что да.

С.В.Лавров: Получается? Происходит, как в Лиге чемпионов, «рассеивание» кандидатов?

Вопрос: Мне дали то, что просил. Просил немецкий – дали немецкий. А Вы в тот момент поняли, что всю жизнь проведете на Шри-Ланке?

С.В.Лавров: Не думал об этом совсем. Было интересно, потому что новый язык, совершенно необычная каллиграфия, в чем-то похожая на армянскую письменность. Это санскрит, язык с дифтонгами. Много было забавного. Наш преподаватель А.А.Белькович, которого тоже уже нет среди нас, был очаровательным человеком и не только учил нас сингальскому языку. Причем это было непросто: он никогда сам не бывал в Шри-Ланке и на Цейлоне (до того, как он стал Шри-Ланкой), но не по каким-то соображениям безопасности – тогда были сложности с выездом за рубеж. Он привил нам интерес к этому языку, очень интересно преподавал. Мы писали вручную по ночам книги, он нам за это оформлял какие-то трудовые договоры, потому что печати сингальского языка не было, писали от руки те, у кого почерк был лучше из нас четверых. После занятий А.А.Белькович знакомил нас со своими друзьями, мы выходили вместе на улицу, шли летом в какую-нибудь хоккейную коробку и там играли в футбол со своим преподавателем и его приятелями. Это была очень насыщенная и пронизанная духом товарищества жизнь. Наши преподаватели в большинстве своем были очень востребованы просто как люди глубокой эрудиции и приятные в общении.

Вопрос: Раз Вы вспомнили про футбол, у меня есть вопрос от Президента Казахстана К.-Ж.К.Токаева. Я с ним разговаривал две недели назад, и он сказал буквально следующее: «Сергей Викторович хорошо играет в футбол, поэтому я его хочу спросить. Помню, что в молодости у него был очень хороший финт: уход вправо и сильный удар по воротам. Удается ли в наше время повторять подобного рода финты?»

С.В.Лавров: Сейчас больше стараемся ни вправо, ни влево, а идти по центру, потому что, как показывает практика, финты вправо и финты влево до добра не доводят, причем не только в спорте.

Вопрос: В футбол продолжаете играть?

С.В.Лавров: В футбол продолжаю, вчера играл. Конечно, уже не так бегается, но удовольствие от того, что ты получаешь передачи и можешь продлить пас так, чтобы сделать атаку острой, удовольствие от того, что ты можешь выбрать место, которое позволит тебе замкнуть классную передачу и забить гол – оно ни с чем не сравнимо.

Вопрос: Мы, пока Вас ждали в этой комнате, посчитались, и мгимошники оказались в меньшинстве.

С.В.Лавров: Здесь, среди нас?

Вопрос: Здесь, среди нас и среди Ваших коллег.

С.В.Лавров: Демократизируется журналистика, правильно.

Вопрос: Я даже не про журналистику, а про Департамент информации и печати (ДИП). Весь отдел российских СМИ оказался не мгимошниками.

С.В.Лавров: В ДИП?

Вопрос: Да. В этом смысле у Вас, наверное, больше, чем у любого другого руководителя коллег-мгимошников. Это как-то делает работу легче?

С.В.Лавров: В Министерстве? Видите, у нас ДИП – один из наиболее динамичных Департаментов. Наверное, там «на круг» во всем Департаменте все-таки выпускников МГИМО больше, чем остальных. Но если в отделе российских СМИ представленность мгимошников уже уступает представленности других наших университетов, я думаю, во-первых, это естественно, потому что российскими СМИ занимаются скорее более профессионально, более предметно в других учебных заведениях: факультет журналистики Московского государственного университета (МГУ), другие наши высшие учебные заведения. Одновременно это отражает тенденцию, которая у нас в Министерстве в целом наблюдается, а именно: безусловно сохраняя приверженность МГИМО и Дипломатической академии как нашим «якорным» учебным заведениям, поставщикам наших кадров, «кузницам кадров», мы заинтересованы расширять географию приема на работу в Министерство. Эта тенденция укрепляется на всем протяжении моей работы в должности Министра. Есть выпускники и Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), и Уральского федерального университета (УрФУ), Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), целого ряда других. Если брать тех, кто поступает в МГИМО, то А.В.Торкунов мне рассказывал перед 1 сентября, что там уже свыше 70 субъектов Российской Федерации представлены среди студентов. В разной пропорции, но тем не менее это очень важно, что мы подпитываем нашу Альма-матер талантами со всей России.

Вопрос: Когда Вы на переговорах за пределами России или здесь, если к Вам приезжают, встречаете визави-мгимошника – Президента Казахстана К.-Ж.К.Токаева, Президента Азербайджана И.Г.Алиева, Министра иностранных дел Монголии Д.Цогтбаатара и других – как-то легче?

С.В.Лавров: Министр иностранных дел Словакии М.Лайчак, Министр иностранных дел Армении З.Г.Мнацаканян, не хочу никого забыть, много коллег. Конечно, это помогает просто установить контакт. Когда контакт установлен, наверное, вместе приятно вспоминать былые дни, особенно, если учились либо на одном курсе, либо на разных курсах, но в одно время. Вспоминаем общие вечера, «капустники», которыми мы были славны, МГИМО в целом. Когда мы пришли на первый курс, над нами взяли кураторство «шефы» – это были третьекурсники. С самого начала, в первом же семестре было несколько вечеров, где мы «прислонились» к искусству «капустников», которое сами, как я уже сказал, впервые попробовали в котловане для Останкинской башни, когда снимали шуточные, юмористические фильмы.

Вопрос: Общеизвестная история про гимн, что Вы его написали. Но ведь к тому моменту уже был гимн. Почему такая идея вообще пришла в голову?

С.В.Лавров: Во-первых, я не пытался ни с кем конкурировать. Я тогда работал в Нью-Йорке, и мы ежегодно или раз в два года в августе, когда все возвращались из отпусков (особенно те, кто работал за границей), проводили вечера в старом здании, где сейчас расположена Дипломатическая академия МИД России. Невозможно было представить себе вечер без «капустника». Мы писали «капустник» дистанционно: я – из Нью-Йорка, кто-то – из Парижа. Все это потом обсуждалось, менялось, утрясалось, согласовывалось посредством электронной почты. Это был один из таких вечеров (сейчас не помню год, скорее всего, 1999 или 2000 г.). Я вернулся из очередного похода – мы сплавлялись на рафтах по Катуни, прилетел домой из Барнаула, как раз рано утром, в день, когда был очередной вечер выпускников нашего курса. Я совершенно не думал о том старом гимне, просто к каждому вечеру старался сочинить какое-нибудь стихотворение, положить его «на три аккорда» и показать ребятам в дополнение к «капустникам». Подчеркну еще раз, я, конечно, не думал заменять, конкурировать с той великой песней 50-х гг. «Старый дом у Москвы-реки».

«Течёт в века Москва-река.

Над рекой дом от старости кренится,

Пройдут года, но никогда

Наше чувство к нему не изменится…»

Побудило пойти именно по этому сюжету то, что дом – на Москве-реке, а в то время МГИМО был уже совсем не там. Писал просто посвящение своему курсу. Когда некоторое время спустя мне прислали диск, на котором эта песня была записана в исполнении хора МВД, я, честно говоря, был немного поражен. Это была инициатива института. А.В.Торкунов сказал, что вполне могут «уживаться» несколько гимнов, тем более что все-таки это не государство, где все должно быть стройно, а институт, где поощрялся плюрализм мнений, в том числе в песенном и стихотворном искусстве. Никакого большого секрета здесь нет.

Вопрос: Вы когда вспоминаете про то старое здание на Парке культуры, то немного грустите, или мне кажется?

С.В.Лавров: Мы вечера проводим только там. Ностальгия, конечно, есть не только потому, что в 1967 г. там на четвертом этаже в буфете пиво продавалось – а оно продавалось. Главным образом, потому что это юношеские, даже детские в известной степени воспоминания (мы были совсем молодые ребята, 16-17 лет), там – «капустники», вечера и аудитории, которые уже стали родными. Это, наверное, как первая любовь.

Я с удовольствием каждый год приезжаю в новое здание МГИМО МИД России. Теперь есть и еще одно новое здание, скоро, наверное, в новом общежитии будем перерезать красную ленточку. Это великолепная инфраструктура, которая позволяет выстраивать учебный процесс на самых современных технологиях. Но первая любовь – есть первая любовь. Тот уют, какая-то «домашность» для всех нас того здания – она, конечно, навсегда остается с тобой.

Вопрос: Я прошел по галерее, где висят портреты министров. Вот какая получается история. Институту 75 лет, но был длиннейший отрезок, когда во главе Министерства не было мгимошников. Потом история новой России: А.А.Бессмертных, А.В.Козырев, Е.М.Примаков (тоже в какой-то степени, потому что из Института востоковедения РАН влился) и С.В.Лавров, наконец. Следующий министр будет «мгимошником»?

С.В.Лавров: Я даже не буду загадывать, потому что здесь решает Президент Российской Федерации. Он делает свой выбор не по диплому, который кандидат держит в своем письменном столе, а по тем качествам, которые тот проявляет в реальной работе и жизни, включая и профессиональные качества, умение договариваться, причем так, чтобы интересы твоей страны были обязательно обеспечены.

Вопрос: В виде блица: про МГИМО тремя прилагательными. Какой он, институт?

С.В.Лавров: Лучший, любимый, за ним будущее.